У. Муромото
Усвоить урок, чтобы не относиться к войне легкомысленно
Уэйн Муромото является издателем «Furyu: the Budo Journal» и «Furyu Online». Он начал заниматься боевыми искусствами около двадцати пяти лет назад и провёл несколько лет, изучая Урасэнке чаною (чайную церемонию) и различные боевые искусства в Японии. Он является прямым учеником Оно Йотаро, директора Битчу-ден Такеучи-рю и имеет ранг йондана (шихандай или официального представителя-инструктора по старой системе), а также чу-мокуроку в этой школе. Он также является учеником Омори Масо в Мусо Дзикидэн Эйсин-рю иай-дзюцу.
У. Муромото имеет опыт в самых разнообразных боевых искусствах, включая дзюдо, айкидо, карате-до, тай-чи-цюань, дзё-до и кен-до, и имеет звание сандан от Федерации Дзен Нихон кендо в иайдо. В настоящее время он является активным лидером Гавайского клуба боевых искусств. У. Муромото имеет степень магистра изящных искусств Гавайского университета и степень бакалавра японской литературы и языка. Он является преподавателем искусств и заведующим программой изобразительного искусства в Средне-Тихоокеанском институте.
******
«Мы решили рассказывать наши истории не для того, чтобы прославлять войну. Мы говорим им об этом, потому что не хотим, чтобы подобная война когда-либо повторилась. Война – ужасная вещь…».
Идти ва-банк
Я часто задавался вопросом, как превратить историю солдата-нисеи [нисеи – второе поколение] в подходящее обсуждение будо. В связи с недавней кончиной сенатора США Дэна Иноуйе, ветерана боевой группы 442-го полка, и похвалами за его службу в армии и политике, я думаю, пришло время сказать кое-что со своей точки зрения.
Надеюсь, к настоящему времени большинство из моих немногих замечательных читателей знают о 100-м батальоне/442-м полку. Иноуйе был членом этого легендарного подразделения, и его последний боевой подвиг принёс ему запоздалую медаль Почета.
Как журналист местного гавайского японо-американского журнала, я имел честь однажды взять интервью у Иноуйе по политическим вопросам и часто брал интервью у многих его коллег по 442-му «Идти ва-банк» (отсылка к призыву гавайского игрока ставить всё и сразу), а также у нисеев (американцы японского происхождения во втором поколении), которые служили в Военной разведывательной службе (MIS) переводчиками на Тихом океане, и 1399-м корпусе инженеров-строителей. Я также исследовал их историю и предания в рамках нескольких статей, которые написал для этого журнала.
То, что я считаю актуальным для любителей будо, – это тема, к которой я постоянно возвращаюсь: сердце и дух в тренировках будо так же важны, как техника и процесс. Это верно как в будо, так и в более серьёзной и смертоносной области боя. Правильная тренировка в будо, будь то классическое или современное, должна быть направлена как на закалку духа и сердца, так и на физическую конкурентоспособность. Я думаю, это становится всё более очевидным, чем старше ты становишься.
100-й/442-й полк получил больше упоминаний о подразделениях и индивидуальных наград, чем любое другое армейское подразделение такого размера и продолжительности боёв. Его спасение техасского «Потерянного батальона» (1-й батальон, 141-я пехотная, 36-я пехотная дивизия) рассматривается армией США как «одно из десяти лучших сухопутных сражений» за всю историю армии Соединенных Штатов.
Что толкало тех людей на такие подвиги? Когда я разговаривал с ними, трудно было представить этих старых, седеющих стариков героями в образе болтливых умников, каких можно увидеть в боевиках. Это были сутулые, седовласые, кроткие старики с искорками в глазах. Им было гораздо удобнее рассказывать о своих забавах, таких как приготовление цыпленка гекка посреди немецкой сельской местности, чем о своих подвигах на поле боя. Или о том, как команде столовой приходилось из кожи вон лезть, чтобы раздобыть достаточно риса, чтобы накормить подразделение. Или о том, как им нравилось танцевать с высокими светловолосыми девушками хаоле на вечеринках неподалеку от Кэмп-Шелби, штат Миссисипи.
И всё же выделяется один старый кадр кинохроники. Когда 442-й полк начал набирать свой ошеломляющий послужной список во время Второй мировой войны, национальные новости начали подчёркивать уникальность их этнической принадлежности. Японская нация находилась в состоянии войны с Америкой, но группа этнических японцев сражалась за США. Почему? И почему они так упорно сражались?
Один солдат ответил, что это потому, что они были комбинацией «Yamato damashii» и американского боевого духа. Интересная мысль. Но, вероятно, оно основано на реальном духе. Эти дети… а в то время это были буквально дети, только что окончившие среднюю школу… воспитывались в многонациональной среде. Они умели играть на укулеле и танцевать хулу лучше, чем петь любую японскую патриотическую песню. Тем не менее, родители наставляли их жить по традиционным, старомодным стандартам чести, скромности и трудолюбия. Когда они отправлялись на службу в армию США, многие из них получили сеннин-бари – грелки для живота из тысячи вязаных нитей, которые выдавались самураям для безопасности и которые ткали все члены общины. Их родители, эмигранты из Японии, говорили им сражаться с «честью» и «не позорить семью» – старые идеалы японских воинов.
…То есть, если бы их родители были там, чтобы проводить их. Я помню историю одной семьи. Двое мальчиков обсуждали, идти ли добровольцем на действительную службу. Их отец был задержан и отправлен в лагерь для интернированных на материке, его единственное преступление состояло в том, что он был буддийским священником, человеком, вовлечённым в японскую культурную и религиозную деятельность. Почему они должны сражаться за страну, которая посадила их отца за решетку?
«Потому что вы должны. Теперь ваша страна – Америка», – сказала им мать. «Япония – не ваша страна».
Но, несмотря на то, что им прививали японские идеалы их родители и внешкольные занятия в школах с изучением японского языка, они также посещали государственные школы, где у них были уроки американской культуры. Идеалы Вашингтона, Джефферсона и Линкольна были частью их воспитания. Покойный представитель США Спарки Мацунага писал в своих мемуарах, что он постоянно спорил со своим учителем обществознания. Учитель читал лекцию об идеалах американской свободы и равенства. Мацунага сказал, что это было хорошо, но это неправда. Многие этнические американцы, включая американцев японского происхождения, были лишены возможности в полной мере пользоваться многими экономическими и культурными возможностями. И посмотрите на сегрегацию афроамериканцев на материковой части США. Учитель ответил, что поэтому его поколение должно бороться за эти идеалы. Америка ещё не была закончена, она находилась в процессе становления. Ничто не даётся легко.
Это не значит, что они были совершенно стоическими и чопорными героями, вырезанными из картона. Многим из них были вручены денежные подарки, когда они уезжали с островов в тренировочные лагеря на материке. И многие из них проиграли свои деньги в беспрерывной игре в кости и карты на грузовом судне, идущем в Сан-Франциско. «Местные» парни с Гавайев олицетворяли местную гавайскую откровенность и буйство. Они ввязались в такое количество драк со своими коллегами из нисеи из-за недопонимания их пиджин-английского наречия, что командование было близко к расформированию подразделения ещё до того, как оно увидело свой первый бой. Нисеи с Гавайев были готовы затеять драку с любым, кто косо посмотрел на них в Кэмп-Шелби, штат Миссисипи, будь то другие военные или деревенщина среди гражданского населения. Когда им сказали пользоваться туалетами для «белых» вместо туалетов для «цветных» в кинотеатрах, чтобы они не сталкивались с теми же предрассудками, с которыми в то время сталкивались афроамериканцы на Юге, некоторые из них просто помочились на стену между двумя входами. «В конце концов, мы не были ни черными, ни белыми», – сказал мне один ветеран.
Другой ветеран вспоминал мне, как группа из них попала в беду из-за захвата автобуса. Они возвращались в лагерь после ночи танцев с местными девушками и выпивки, когда автобус остановился на остановке, и пожилая чернокожая женщина захотела сесть в него. Водитель сказал ей, что в задней части автобуса нет места для «цветных», поэтому ей придётся сесть на следующий автобус. Было уже поздно. Дама возразила, что она только что отработала ночную смену уборщицей и у неё устали ноги. Тогда водитель сказал ей, что она может идти пешком. Она попыталась сесть, но он толкнул её, и она растянулась на тротуаре. Военные видели этот обмен репликами. Они предложили ей сесть рядом с ними. Водитель по-прежнему отказывался пропустить её дальше. Итак, ветеран рассмеялся: «Мы надрали ему задницу и вышвырнули его из автобуса, посадили даму в автобус и доехали на автобусе до её дома, высадили её, высадили всех остальных и вернулись в лагерь». На следующее утро они получили выговор от своего командира, при этом не могли удержаться от смеха, когда он кричал на них. Они не были ангелами.
Кроме того, ряды «Гавайских мальчиков» пополнились спортсменами средней школы и любителями; футболистами, бейсболистами, боксерами «Золотых перчаток», дзюдоистами, участниками соревнований по кендо. Когда я был в их клубе, один ветеран указал на фотографию другого ветерана. «Я думаю, к тому времени, когда мы приступили к базовым тренировкам, у него уже был пятый дан по кендо. Но он был самым маленьким парнем в нашей группе. Поэтому инструктор по строевой подготовке набросился на него, чтобы избить во время первой практики владения штыком. Однако тот выбил всё дерьмо из инструктора по строевой подготовке».
Также помогло то, что тесты среднего интеллекта подразделения показали, что большинство добровольцев 442-го полка обладали достаточными способностями для поступления в офицерскую школу. Один ветеран однажды показал мне альбом с фотографиями своей артиллерийской части. После войны он поступил в юридическую школу, стал адвокатом, судьей и представителем штата. Он показал мне фотографию своих приятелей из своего подразделения. «Этот парень стал федеральным окружным судьей на материке, этот парень стал врачом, а этот парень стал профессором…». Почти все люди в его подразделении воспользовались законом о GI и стали профессионалами в области «белых воротничков». Они были умны.
В то время как призывники 100-го батальона уже сражались в Северной Африке и Италии, вплоть до Монте-Кассино, был сформирован и затем обучен добровольческий 442-й батальон. Обученные. Обученные. Проблема была, как мне сказали, в том, что они никому не были нужны. Они были вражескими «японцами». Армейские командиры боялись, что они ополчатся на них. Таким образом, они продолжали тренироваться дольше, чем была продолжительность базовой подготовки обычного боевого подразделения, прежде чем их, наконец, направили на театр боевых действий. Это привело к созданию очень, очень хорошо обученного подразделения. Ветеран полевой артиллерии подразделения сказал, что они так много тренировались, что снова и снова становились одними из лучших по точности стрельбы.
Таким образом, у вас была сплоченность подразделения, совершенная подготовка, интеллект, мотивация и дух. Это идеальное сочетание для боевого подразделения и, что довольно интересно, лучшее описание того, чем должна быть тренировка будо.
В конце концов, 442-й присоединился к 100-му батальону и поглотил его, сражался на юге Италии, до ворот Рима, а затем сражался во Франции (где они вступили в бой в горах Вогезы и спасли потерянный батальон), прежде чем был разделён. Пехотные подразделения были отправлены обратно в Италию для прорыва «Линии Зигфрида», в то время как 522-е подразделение полевой артиллерии FA было выделено и присоединилось к наступлению генерала Паттона на Германию. Американцы в течение нескольких месяцев были загнаны в тупик на этой линии огневых точек в Итальянских Альпах. 442-й взобрался на склоны ночью и за одно утро разгромил передовые подразделения под командованием фельдмаршала Альберта Кессельринга.
Передовые корректировщики артиллерийского подразделения, вошедшего в Германию, настолько опередили полевую артиллерию, что стали одними из первых войск союзников, ворвавшихся в концентрационные лагеря в Дахау. Их воспоминания о посещении лагерей были душераздирающими. Это преследовало их десятилетиями, и когда некоторые из них рассказывали мне свои истории, им всё ещё казалось невероятным, что такие ужасы постигают людей.
Несмотря на всё это, если вы не были частью их группы коллег-ветеранов, часто было трудно заставить их открыться и рассказать о себе или своих боевых подвигах. Они предпочли бы говорить о забавных происшествиях, чем о каком-либо героическом поступке, и только когда было написано несколько книг и они стали намного старше и дальше от ужасов войны, они начали говорить открыто. Один ветеран сказал: «Мы не хотели слишком много говорить, потому что это прозвучало бы как хвастовство, но мы поняли, что наши дети и внуки никогда не узнают, через что мы прошли». Итак, в последние годы жизни они начали раскрываться. Это было как раз вовремя, и это было хорошо, что они сделали, иначе многое было бы потеряно.
Тем не менее, потери войны были тяжелы для них. Когда я преподавал в Гавайском университете, я часто приглашал ветеранов-нисеи выступить на моём занятии по этнологии. Большинство из них рассказывали о действиях своего подразделения, своей истории, своих забавных анекдотах. Мало кто из них тратил слишком много времени на обсуждение деталей реальных сражений.
Однако один ветеран, покойный Майк Токунага, рассказал историю о том времени, когда он осматривал холм. Это был прекрасный день. Высокая трава колыхалась на ветру, листья блестели в ярком солнечном свете. Он пригнулся, продвигаясь вверх по склону, затем встал на вершине и обнаружил, что смотрит на вражеского солдата менее чем в десяти футах перед собой, делающего то же самое. Они оба были удивлены и одновременно подняли оружие. «Мне повезло», – сказал он. «Я выстрелил первым. Я застрелил его. И он выглядел так, словно был моложе меня, просто подростком. Красивый молодой человек с голубыми глазами, светлыми волосами. И я убил его мгновенно».
Он сделал паузу. В комнате воцарилась тишина. Он спросил, есть ли какие-нибудь вопросы. Студентка из Японии подняла руку. Она сказала: «Я не знаю, но ваши истории… они звучат так, словно прославляют войну».
Майк покачал головой. «Нет. Мы решили рассказывать наши истории не для того, чтобы прославлять войну. Мы говорим им об этом, потому что не хотим, чтобы подобная война когда-либо повторилась. Война – ужасная вещь. Этот юноша… это был он или я. Я не находил восхитительным то, что мне пришлось убить его. Я рассказываю вам эти истории, потому что не хочу, чтобы кто-нибудь из вас, молодых людей, когда-либо думал, что это великолепно. Это ужасно. Это не похоже на видеоигру. Я надеюсь, ты усвоишь урок и больше никогда не будешь относиться к войне легкомысленно».
Возвращаясь к будо: я сам не ветеран. В юности, я не думаю, что попал бы в армию. Я был слишком большим иконоборцем, художником, неудачником. Но я всегда смотрел на будо, как на способ, который удерживал меня на правильном пути, когда так много всего в моей жизни было хаотичным, и это было не только из-за физических упражнений. Это было связано с идеалами, ментальными и духовными целями тренинга. Цели такого подразделения, как 442-я, могут быть разными; это касается боя, но ментальные и духовные идеалы так похожи на правильно выполненную тренировку будо: честь, верность, принятие ответственности, сострадание и сплоченность подразделения. Мы можем извлечь много уроков из них и из таких почетных воинских частей, как их.
Они служили, и Америке от этого стало лучше.
The Classic Budoka
декабрь 2012г.
https://classicbudoka.wordpress.com/2012/12/18/79-go-for-broke/